Выпускники /
Марина Жукова

Марина Жукова

Санкт-Петербург

Медиа-художник, родилась в 1996 году, живет и работает в Санкт-Петербурге. Изучала фотожурналистику в Московском государственном университете. В 2017-2019 годах прошла обучение в школе «Докдокдок». Работы были представлены на коллективных выставках в Санкт-Петербурге, видео «МА.РИ.НА-МА.РИ.НА» было удостоено первого места в категории «Видеоарт» на международном фестивале студенческих фильмов Smolshots (Санкт Петербург).

Поступить в «Докдокдок» на курс «Опыты современной фотографии» стало одним из лучших решений в моей жизни. Я получила внушающее количество информации, переваривать которую буду еще долгое время, познакомилась с людьми, которыми теперь восхищаюсь и т.д.. Это все важно, но есть вещи, которые происходили параллельно с процессом обучения, как дополнение к нему, они происходили вне класса, происходили во мне. Спасибо «Докдокдок» и, в особенности, – Феодоре – за то, что мне теперь не страшно говорить на языке фотографии, спасибо за колоссальную профессиональную и человеческую поддержку, спасибо за чуткость, отзывчивость, неравнодушие и живой интерес. Здесь действительно происходит нечто уникальное. Оно поглощает и захватывает. И двигает вперед. Далеко вперед – к себе.

Not Simple Future in the Past

У мамы практически не осталось ни детских фотографий, ни фотографий ее семьи, утраченной рано, утраченной трагически. И поэтому для меня мама рождалась откуда-то из середины: с появлением первенца, с создания своего нерушимого мира любви. Я открываю альбом, где мое счастливое детство вспоминает себя, и слышу, как молодая женщина со старых снимков рассказывает о смысле жизни, и о том, что для нее он – в семье.
«Все хорошо», – говорит мама. Но когда мы с братом выросли, родители развелись. Родственники папы попросили нас освободить квартиру. Мама вернулась в квартиру своего детства. Так появилась печаль.
«Все хорошо». Мама отчуждается, когда я говорю, что мне плохо. Потому что в ее мире я здорова. Узы страха нерушимы.
«Все хорошо». Это фраза сказочных героев, оставшихся в немоте и бездействии после того, как счастливый конец перестал быть аксиомой. 
Я восстанавливаю историю своей матери, ее реальность и вымыслы, одним из которых стала я сама, чтобы, двигаясь от частного к общему, от прошлого к застывшему настоящему, дать право говорить банальности: не все хорошо.
«Не все хорошо».
Есть вещи, которые нельзя креонизировать и оживить вновь. Есть вещи, которые только и делают что умирают.

МА.РИ.НА-МА.РИ.НА

Внутри и снаружи было очень тревожно – мне стало жизненно необходимо вспомнить себя заново. Детство – начало. На первый план выступают кадры, записанные на видео-кассеты. Это папиных рук дело, он часто снимал. Так у моей памяти появились: сценарий, герои, монтажные ходы. Теперь мое детство кажется мне слишком реальным – зафиксированные взгляды и жесты человека, похожего на меня, неколебимы.
Попытка слить воедино два периода жизни, чтоб восстановить целостность, обречена на провал – они как два магнита, которые отталкиваются, не соприкасаясь. Невидимый механизм запускается тогда, когда одна Марина смотрит на другую. Я остаюсь один на один с самым невозможным вопросом на свете: «Кто сейчас говорит?».
Имя, вынесенное в заглавие как дата жизни и смерти, могло бы быть выбито на могильном камне утраченной идентичности, для которой нет и не может быть фиксированной памяти.